одиночество серой тенью поджидает тебя на пороге,
притаившись стоит за дверью, проходи, вытирай, мол, ноги,
одевайся в пижаму, тапки, сделай чай и погромче телик.
одиночеству даже жалко и тебя, и твои потери.
ты вполне сможешь поделиться с ним о том, как проходят будни.
и попробовать удавиться, к черту, вряд ли оно осудит.
только вечером не накинет плед, на спину твою, тихонько.
одинокая кружка стынет. одинокая ты. и только.

знаешь, а ее волосы - как твои.
да, только твои длиннее и пахли ветром.
но вот я сказал ей: "ты мне никогда не ври"
и она очень верно идет по моим советам.

знаешь, она ведь порой смеется, как ты тогда,
когда мы гуляли в парке: кидала листья...
кормила плешивых уток ты у пруда,
и только от счастья сияли глазенки лисьи...

она говорит не часто и невпопад,
зато мне не нужно бояться ее нападок.
как вспомнится слов нескончаемый водопад-
да, Бог наградил тебя лучшим из водопадов!

знаешь, а у нее губы - как мягкий шелк,
я о твоих и забыл уже, вот поверь!

но если ты вдруг позвонишь..
скажешь: "он ушел"...
я для тебя оставлю открытой дверь.

оставляй меня здесь. не спрашивай, что потом.
выйди в дождь, растворись в нем очередным зонтом,
уезжай в места, к которым на картах ведет лишь нить,
убегай, не решившись поговорить.

вот и все. закончилась между нами
книга, где ресница, упав, влекла за собой цунами.
слышишь - часы бьют время, когда пора как пугливый вор
улизнуть через задний двор.

кончились шарады-ребусы. мы же чертова азбука, мы ясны.
каждый вечер я ставлю кассету, где эти сны:
всякий раз на новой попутке, за собой заметая след
ты бежишь от меня в рассвет.

в ту весну, где сливы цвели и осы'пались слишком рано.
всё в окне - в огне, открытая рваная рана.
пошатнуться, упасть от едва коснувшегося плеча
солнечного луча.

поздравляю, нами отлично сыграна эта роль:
оглянуться, не превратиться в соль.
а теперь вали. обещай стать счастливым на этот раз
в мире уже без нас.

осень вступает в свои права и наступает на горло.
снова ангина, опять гроза, не попадаю в масть.
я стала старше и чуть умней, я даже память стёрла -
ту, что была про тебя, - и это самая грустная часть.

я по утрам запиваю сон крепким горячим кофе
и напеваю себе под нос что-то из linkin park.
по вечерам я себе всегда дьявол и мефистофель,
ангел, зовущий с небес тебя, знающий, что и как.

пара газет и холодный чай, рядом ботинки сохнут,
осенью тоже ведь есть капель – птиц улетевших крик.
осенью самое время петь или же просто сдохнуть,
или же просто бежать от тех, кто к тебе так привык.

если бы я знал
что эти разговоры станут
только воспоминанием.

я бы записывал их заранее.
и учил наизусть.

боже,
скажи, пожалуйста, расписание
чтобы я знал, когда прозвучит
«не вернусь».

помнить до точки
до родинки
до траектории каждого позвонка
я проживаю все это снова и снова
как в дне сурка
мио, пока мое сердце
бьется по пустякам
время стирает лица
с наших с тобой совместных

все что меня убивало
теперь боится
при встрече смотреть в глаза
я бы хотела смочь
все тебе рассказать
между второй и пятой
без про и контра
в один бесконечный залп
жаль что тебе стабильно
безынтересно

2.

счастье не помнит меня
ни по имени ни в лицо
курит пьет чай
с мятой и чабрецом
щурится
в теплом дыму и дреме
молчит теребит кольцо
на безымянном
спокоен и безучастен

я научилась не думать
и не следить
сколько пустых пространств
у него в груди
с кем он там
что мне
по чеку и уходи
бог с ним
ему позволительно
он же счастье

3.

в баре стояла тактильная тишина
ты и пила одна
и была одна

4.

я не помню отчетливых линий
своих отражений случайных встреч
я сумела найти тебя но не смогла сберечь
кто то счастлив
в своих бесконечных
пустых фри лав

бегбедер оказался не прав
совсем не прав

летние дни без тебя коротки, солнце сжигает плечи.. тем, кто не видит обычно сны, сегодня приснится вечность. я расскажу тебе обо всем сквозь городов километры, я расскажу о совсем простом.. легком, свободном, летнем.

каждое утро у нас рассвет - небо в прозрачной дымке, город дыханием морским согрет, двое на фотоснимке.. двое похожи на нас с тобой, счастье в ладонь укрывши.. ты остаешься всегда родной, ты остаешься.. слышишь?

день начинается, бьет в стекло, чувствую каждой клеткой - лето прощается рано, но.. небо под мрачной сеткой, дождь отпускает едва к ночи, листья кружатся в танце.. ты мне когда-нибудь напиши, ты расскажи хоть вкратце..

несказанных слов набралось фолиант, боль крепко сжимает запястья. здесь ветер, как уличный музыкант поет мне о чьем-то счастье. я выдержу, выстою, я смогу - не то еще переживали. июль прогорает в осеннем ветру, листву поднимая в спирали.

на крыше горланит счастливый сосед, встречая последний вечер. он будто спасает себя от бед - свободен и чуть беспечен. курносый мальчишка с детьми во дворе на юг голубей пускает. мы с летом прижались спиной к спине, оно каждый миг исчезает.

оно говорит мне, что все пройдет, я верю, прошу остаться. но вдруг ударяется в небосвод - с ним тоже пора расстаться. здесь ветер поет, тишину растворив, и все о тебе, ты слышишь? счастливый сосед, слегка простыв, с ним вместе заснет на крыше.

смеешься немного и трешь глаза за тысячи миль отсюда, мне хочется ждать тебя иногда, мне хочется видеть всюду.. я буду рассказывать обо всем, стирая на письмах даты. я снова отправлю слова в пустом.. конверте без адресата.

чай со вкусом коммунальной квартиры.
обживать свою голову раз за разом,
после каждого, вскользь брошенного, неуверенного словца.
обретаться среди кукол-марионеток без голоса и лица,
и сдерживать мимику, крик и просьбы -
и так от начала и до конца.
заново постигать пространство, как после болевого шока или бэдтрипа,
осматриваться вокруг, пытаясь понять - как ты в такое влипла.
и кто эти люди, и почему смещены временные оси и вся палитра.
и километры измерят в треках, сигаретах и литрах.
и вся измерительная система твоих душевных терзаний -
основывается на количестве потерянных,
на тех кто уже не с нами.
и честность любого "люблю" - окупается только истериками и слезами.

мы же слезали с этого торчева.
мы же слезали.

каждый день, как последний - и в этом прелесть всего происходящего пиздеца,
успеть бы набрать полный рот яда, перед тем как отправиться к праотцам.
и там его выплюнуть в лицо первому встречному ангелу/богу/черту,
или сглотнуть, увидев как Шива танцует свою чечетку.
на второй глоток, который почти смертелен - мир обретает четкость.
смерть круто наводит резкость.
смерть - не такая уж
мерзость,
как нам рассказывали.

мы - кровоточащие, загнивающие метастазы, мы
рвотная масса, розовая глазурь,
запах гари, дырки от пуль.
бешенный автогонщик, на предельной скорости выворачивающий руль.

я твое всегдашнее "сгинь",
ты мое железное "сплюнь".

и каждый раз обживать то, что никак не увидеть глазами.
но мы же слезали с этого дорогого наркотика.
мы клялись.
мы же слезали.

Закрой глаза, доверься мне, мой принц,
Путь долог, нужно отдохнуть в дороге,
Вдали остались царские чертоги,
Вдали остались те, кто падал ниц.

Закрой глаза, я сон твой сберегу,
По венам магия течет, сжигая душу.
Я своей клятвы, принц мой, не нарушу,
Но утром я опять тебе солгу.

Закрой глаза, доверься мне, мой принц
Моя судьба – с тобой навек быть рядом,
Мы связаны таинственным обрядом,
И в нашей книге множество страниц.

Закрой глаза и скинь весь груз забот,
Оставь свои печали и сомненья,
Я прошепчу: «Остановись, мгновенье»
И пусть весь мир действительно замрет.

Закрой глаза, доверься мне, мой принц
Доверься мне, не так уж это сложно,
Не мне решать, что истинно, что ложно,
Я лишь смотрю на дрожь твоих ресниц.

Закрой глаза, испей ночной покой,
Осмелюсь лишь волос твоих коснуться,
Совсем легко, не дав тебе проснуться,
И прошепчу во тьму: «Ты только мой».

Пусть наш союз не ведает границ,
Оставь на время мысли и тревоги…
Путь долог, нужно отдохнуть в дороге,
Закрой глаза, доверься мне, мой принц.