Он говорит мне: «Мальчик, ты очень странный.
Мы не вольны менять, что способно выпасть
нам на пути познания и стараний
это познание из энтропии вычесть.
Нити в клубке и каждая нить витая.
Чьи-то витки пойдут параллельно прямо
если другая нитка собой потянет.
Это такой порядок. Простой порядок».
Он говорит мне: «Мальчик, я вижу нити.
Вот, на запястье красным врастают в мясо.
Сможешь однажды взять и освободить их?
Всех, кто сейчас любовью к тебе привязан?
Это не страшно, мальчик, в таких браслетах
путают руки семь миллиардов кукол.
Не потому, что без наводящих слепы,
просто такой порядок. Не самый глупый».
Он говорит мне: «Чуешь чужую лонжу?
Тронешь слегка – вибрирует паутина.
Ты не привязан, больше – впустил под кожу,
чтобы любить интимнее всех интимов.
Это могло быть танцем, но это хаос.
Это могло быть боем, но слишком нежно
всё между вами заново повторялось,
даже когда казалось вот-вот порежет.
Даже когда казалось вот-вот взорвётся
если нажать сильнее. Под кожей мины.
Кровью зовёшь – и кровь тебе отзовётся.
Кто б не пришёл – не жадничай, покорми их.
Это такой порядок у теплокровных,
он не единый, но из возможных – лучший».
Он говорит мне: «Мальчик, не бойся, пробуй».
И добавляет: «Больше меня не слушай»