я бы, наверное, ломала руки
и била его по щекам.
я бы кричала ему в лицо,
что никому не отдам.
я бы била посуду и рушила его дом,
зная что он в меня, как и тогда влюблён.
я бы кричала, что ненавижу,
бросала трубки,
рушила НАС.
если бы знала что всё не закончится,
как в прошлый безумный раз.
если бы знала, что не потеряю,
что никуда не уйдёт,
мой любимый
родной
прокуренный

идиот.

она она греет в кармане её руку, под капюшоном скрывается от взглядов людей
она готова порвать каждую суку, всех, кто однажды притронется к ней
она целует её как больного котёнка нежно в нос, чтобы чуткий сон не спугнуть
и обожает, когда она точно ребёнок плачет, крепко уткнувшись ей в грудь

она всегда молчалива и утром пьёт кофе, бессонницами не смыкает глаз
и её ночи длины, и по скученным венам ползут отголоски греющих фраз
"я так люблю тебя, знаешь?", "я буду навечно с тобой, даже если иссохнут моря,
даже если взорвётся когда-нибудь солнце, ты веришь? а ты, ты же любишь меня?"

и она молча вздыхает. всё необъяснимо, всё так непохоже на прошлое. в ней
в безумном вальсе кружатся и сталь, и огонь, и безрассудность, и ум, и бог, и плебей
что невозможно поддаться чему-то другому, свернуть и пойти по другому пути
всё было в жизни - и страсть, и любовь, и мужчины. но то, что было с ней ей никогда не найти

она молчит и курит, усевшись в кресле, наблюдает за ней взглядом из под ресниц
она знает - не будет знакомства с мамой, и белого платья, и свадебных птиц
но без неё невозможно. она всё шлёт к чёрту и смотрит в глаза - "я ничего не боюсь
и если ты хочешь со мною навечно....
я навсегда остаюсь"

нужно уметь прощаться… давай стихами. знаешь прекрасно, другого уметь не буду.
я, как обычно, успела расстроить маму и от обиды пошла разбивать посуду…
очень хотелось праздника, обещаний. тех, что в сердцах любимые произносят:
что-то похожее на: «приходи, родная», а получила «забудь, о любви не просят».
я не просила, я просто за нас сражалась. глупо, наверно. девочка- проститутка.
но не о сексе речь, о другом. а жалость... жалость тебя держала? обида? жутко.
я не со зла неволила, ты не думай. видишь как славно порознь в начале года.
мне почему-то весело и к тому же… там, где тебе покаяние, мне – свобода!

Сердце бьется плавней и нежней в сотни раз.
Прикасайся ко мне поглубже - целуй мой воздух.
Я люблю тебя больше, чем Френка Синатру и старый скрипучий джаз,
А забраться в мой топ - это, знаешь, не так-то просто.

Я люблю тебя больше, чем пробирающий соул.
Больше, чем Элвиса, Джеймса и "Билли Джин".
Запиши на пленку свой голос.
И, раз пришел -
Оставайся.
У меня для этого есть еще миллион причин.
Делай громче, ложись поближе и весь обращайся в слух.

Я не знаю, как одна выносила то, что обычно делят на двух.

он мне говорит: «ты девочка-ураган, вселяющая грусть,
ты – такая болезнь, когда не помогут лекарства, иммунитеты.
ты горе-поэт, ты сходишь с ума, читая стихи наизусть,
ты задаешь вопрос, не нуждаясь в ответе».

я ему говорю: «да ладно тебе, мы с тобой никогда не умрем,
я подарю тебе сына, копию – ты, чтоб в нем души не чаять,
ты будешь вечно во мне далеким тем январем,
ты моя истина, дом, моя прочная память».
-
вот, сегодня зима, всюду февраль и, куда не посмотришь, снег.
мы всю жизнь на иголках, в поисках идеала.
ты – самой родной, любимый и близкий мне человек.
рядом садись. расскажу, как тебя искала.

Все сломать и собрать(ся) заново
где-нибудь в районе апреля
а пока
я не знаю с кем жить в "минус двадцать"
февраль целует колени
где-то там
люди дышат друг в друга паром
но никто никого не греет

каждое утро, не дожидаясь солнца,
не дожидаясь, когда кто-то еще проснётся,
я привожу в порядок свою планету.
со мной она - брутто, но без меня ее нет-то,
с какой щепетильностью я выметаю мусор
с её извилистых улочек, сдуваю воздушней мусса
остывшие сны с острых ее колоколен;
как неторопливо - тревожен и беспокоен -
её полирую крыши, дыханием орошаю
лимонные доли пульсирующих полушарий;
как тщательно чищу библиотечные полки
от воспоминаний; как аккуратно осколки
вчера в ладонь собираю, немного ранясь;
как любой, даже самый крохотный, протуберанец,
танцующий выше, отряхиваю от сора;
как, едва прикасаясь губами к ней, невесомо,
но безошибочно лба измеряю цельсий...
любое моё движенье в этом тонком процессе
(от "проснись незаметно" - до "выдохни и прицелься")
твердит о том, что, по меркам Экзюпери и Цейсса,
я - маленький принц, колдующий над принцессой.

у него штормы в глазах
в голове цунами
после легкий штиль между губами
превращающий шепот в азарт
я лежала молча
пока он рассказывает перебивать нельзя
хотя этого и не хочется впрочем
в его жилах кровь ферзя.
и на каждое слово
на каждый жест
отвечаешь беспрекословно
здесь пуст протест
он с легкостью взглядом
подавит любой бунт
этот взгляд смешан с ядом
парализует за 5 секунд
имя его- ЯркийНеподвсластный
ЯрыйНеповторимый
его жесты всегда прекрасны
его речи всеми любимы

от экватора сто первая миля
и я прячусь от мира
укрывшись, под одеялом.
и мне Зима шептал: "вставай, заебала
я дочь хочу"
конечно любимый.. и я лечу"

Когда тебя никто не ждет на другом конце провода, улицы, города,
Когда никто не сходит с ума от запах твоих волос, не говорит «до встречи» -
Становится не важно, что кто-то на вокзале ждет опоздавшего поезда,
Строит планы на жизнь, семью, карьеру или вечер.
Когда тебя никто не ждет в пустой квартире с видом на бульвар Есенина,
Не спрашивает: «- Не замерзла? Знаешь, было слишком холодно».
Ты оступаешься. Ведь все, во что ты так безумно верила
Фальсификация. Чужим губам без сожаленья продано.
Когда тебя никто не ждет: минуты, часы, месяцы и годы
Летят и так неуловимо, жадно набирают скорость.
Что все, что делал ты ради своей опустошающей свободы
Прибавит одиночеству частот и громкость.
Когда меня никто не ждет и телефон молчит шестые сутки,
Уже не плачу я, а тихо умираю.
Но знать бы, кто-то вертит в руках трубку,
Чтоб позвонить и тихо прошептать мне: «я скучаю»